На просторах, где цветут фиалки, и шумит, волнуясь, хвойный лес, жили в тихой речке две русалки. Жили, разумеется, топлес. Каждый вечер юные подруги предавались множеству утех, и летел, сгущаясь, по округе их неповторимый сладкий смех. Еженощно их прозрачный омут покрывался рябью и волной: властно буйство девичьих гормонов даже над русалочьей душой. Нелегко определить причину, их любви лесбийской, вот в чём суть. Ведь они должны искать мужчину, чтоб его под воду утянуть. Чтобы свежей кровью подкрепиться, утопить его в лагунах глаз, ну и, может быть, потом влюбиться, если мужичок не пидарас. Только не придумано законов для существ, искусных в чудесах. И горел огонь в глазах влюбленных, в четырех отчаянных глазах. А вдали за лесом и за лугом, чередой бетонных эстакад, как удав, окольцевал округу неразрывный неприступный МКАД. Перейдем к началу нашей сказки, про русалок и сынов земли. Как-то встали на шоссе Варшавском в предвоскресной пробке жигули. Жизнь в тот день казалась сущим адом, солнце жгло июльскую листву, москвичи автомобильным стадом покидали грязную Москву. За рулем сидел рубаха-парень. Рома. Несудим и неженат. По национальности – татарин, ну а по профессии – медбрат. Рядом с ним, насвистывая песню из репертуара Бритни Спирс, развалился в неудобном кресле Жорик: раздолбай и пофигист. Пять часов подряд они стояли, в двух шагах – бескрайний хвойный лес. А на задних креслах прокисали: пиво, водка, мясо, майонез. Воздух магистрали сух и горек, полной грудью в пробке не вдохнуть. Предложил, взглянув в окошко, Жорик: "а давай свернем куда-нибудь?" Слово – дело. Много сил не надо чтобы заглянуть в страну чудес. И закон субботней автострады был нарушен поворотом в лес. Даже насекомым было жарко, над рекой повис жестокий зной, в этот день влюбленные русалки от жары спасались под водой. Вдруг раздались из-за косогора, за которым лесополоса, гул автомобильного мотора, грубые мужские голоса. Жигули, обдав окрестность смрадом, выкатились прямиком к реке и своим слегка помятым задом ткнулись в пышный куст невдалеке. А потом, собрав в лесу валежник и сложив на берегу костер, двое незнакомцев безмятежно завели пространный разговор. Шашлыки по быстрому настряпав, щедро пиво с водкой намешав, мужики, как водится, о бабах стали с расстановкой рассуждать. В этом рассуждении нелестном, скажем прямо, было много слов, что, мол, современные невесты, люто ненавидят мужиков. В общем, "главный разговор о старом", унижавший всех приличных дам. И одна из слушавших русалок возразить решилась мужикам. Солнце улеглось за косогором, стал слегка спадать июльский зной, показалась из воды Аврора, грудь прикрыв изящною рукой. Приковала пламенные взгляды девичья невинная краса, нежная, как майская прохлада, сочная, как летняя роса. Мокрые распущенные косы обнимали тонкий абрис плеч, красота красавицы курносой поражала сердце, словно меч. Красоты такой не видев с роду (женских прелестей он был знаток), Жорик без раздумий спрыгнул в воду и к себе красавицу привлёк. Он шептал ей с замутненным взором про любовь и неземную стать, и, слегка опешив от напора, та дала себя поцеловать. Поцелуи разные бывают: нежные, похожие на сон, от которых сердце замирает. Жорик в поцелуях был силен. Вечер наползал на лес несмело, в небе засияли искры звёзд. – Слушай, Рома, тут такое дело, – выдал Жорик, – у девчонки хвост. Чудеса случаются на свете, но о них не стоит говорить. Рома с раздражением ответил: – Знаешь, Жорик, надо меньше пить. Жорик повернулся деловито, снял ладонь с русалочьей груди, произнес, пытаясь скрыть обиду: – Хочешь, подойди и посмотри! Рома долго гладил торс русалки чувственной медбратовской рукой, а потом сказал с прищуром жалким: – Ладно, Жорик, верю, хрен с тобой. Водка окрыляет временами, сущность опьянения проста: трезвый парень думает мозгами, пьяный парень – низом живота. Коль в руках прекрасная девица, а в висках безумствует набат, очень тяжело не соблазниться, даже если ты давно женат. Жорик огляделся воровато, и сказал, не ведая стыда: – Знаешь, Рома, у меня хвостатой не было в постели никогда. Даже не вступая в перепалку (с личной психотравмой сложно жить) разрыдалась бедная русалка, пробуя парней отворожить. Алкоголь в крови слезам не верит, пьяный не подвержен колдовству. Вытащили девушку на берег, мягко усадили на траву... Зачастую в сексе мало сказки, все дороги приведут в кровать. Но порой волшебные отмазки удается девушкам рождать. Главное в победе что? Смекалка! Кто умнее, тот и победит. От тоски зажмурилась русалка, прошептала: – У меня же СПИД. Жорик улыбнулся деловито, как прожженный коренной москвич, прошептал незлобно, без обиды: – У меня, сестрёнка, тоже ВИЧ. Лишь в мечтах встречается удача. Сказка – ложь, мечта наоборот. В этой жизни всё слегка иначе: алкоголь, насилие, залёт. Но поскольку мы сегодня в сказке, ну а в сказках всяко может быть... В общем, повезло зеленоглазке, право слово – что тут говорить. В миг, когда не избежать постели – всё, приплыли, как тут ни крутись – злые брызги над водой взлетели, злые звезды над рекой зажглись. Мужики застыли от испуга, сразу позабыв про франтовство. А чешуехвостая подруга над рекой творила колдовство. Издревле, аж с сотворенья мира (так преданья древние гласят) существует в мирозданье сила, что мощнее прочих в сотни крат. Компоненты этой силы редки, их найти под небом нелегко: верность женщины, любовь кокетки, цвет хвоща и птичье молоко. Но законы древней энтропии поменяют мирозданья нить, если порождения стихии в судный день научатся любить. В этот миг, когда сердца русалок стали биться четко в унисон, небо вспышка света разорвала, молния ударила в газон. Загорелась Ромина рубаха, подпалила жухлую траву, и, слегка обделавшись от страха, Жорик с Ромой двинули в Москву. Спьяну проезжая по Варшавке просто неприятности словить, мы же подошли к концовке сказки, где мораль вполне могла бы быть. Но у этой сказки нет морали – жизнь она сама себе мораль. Жигули камаз поцеловали, бак рванул, оплавился дюраль. А медичка – древняя старуха, главный спец ГАИ по головням, осмотрев два обгорелых трупа, буркнула: "Не повезло парням". Этот мир растрепан, наг и жалок, не осталось в обществе людей: девушек, способных жить без палок, мужиков, живущих без блядей. А любовь? Она удел русалок. |
