Спам

Будильник играет Чайковского ровно сорок три секунды. Этого обычно хватает, чтобы я окончательно проснулся. Поднимаюсь с постели и босиком топаю на кухню. Пол сегодня холодный, от прикосновения к нему пробегают мурашки. С отчётливым щелчком включается кофеварка. Через несколько минут кухню наполняет аромат свежесваренного кофе. Настоящий бразильский кофе следует пить без сливок, иначе пропадает его индивидуальность. Я только бросаю в фарфоровую чашку ложечку сахара – всё-таки хоть и благородная, но горчинка присутствует. Открываю форточку. Движение утренней прохлады врывается на кухню и начинает кружить вокруг меня свой хоровод. Улыбаюсь – сегодня на редкость приятное утро. Надеваю костюм, сверху набрасываю лёгкий наносинтетический плащ – как-никак на дворе сентябрь, обуваю мокасины. Мягкое прикосновение сшитой на заказ одежды придаёт дополнительной уверенности. Выхожу на улицу. До остановки такси от подъезда сто двадцать шагов, на них уходит от одной до пяти минут – в зависимости от настроения. Сейчас настроение хорошее. Медленно иду по мощёному булыжником тротуару, наслаждаюсь жизнью. Мимо с тихим рокотом проносятся мобили – в городах наземному транспорту запрещено превышать звуковой барьер. Накрапывает мелкий холодный дождик – всё-таки не зря я надел сегодня плащ.

– Доброе утро, Игорь Борисович, – окликает меня Саня. – Карета подана!

Саня работает таксистом, но всегда безукоризненно вежлив – чувствуется публичное воспитание. Сам я вырос в семье, но глубоко уважаю институт интернатства – наконец-то общество научилось взращивать личности.

– Доброе утро, Александр, – отвечаю я. – Любишь осень?

– Конечно люблю, в дождь всегда больше пассажиров, – бесхитростно отвечает Саня.

Я забираюсь внутрь, откинувшись на мягкое, обитое бархатом сиденье. Саня заводит двигатель и, не спеша, продувает воздухозаборники. С лёгким толчком нарастает воздушная подушка, и такси начинает плавное скольжение вперёд.

– Как всегда в академию? – спрашивает Саня. – С ветерком?

– Да.

Такси выходит на скоростную полосу. Люблю это ощущение полёта всего в нескольких сантиметрах от земли, скорость всегда завораживала меня, казалась чем-то недоступно-пьянящим.

– А у меня дочка в школу пошла, – спешит поделиться новостью Саня. – В первый класс. Она вчера была такая нарядная – в белом платье, с голубой ленточкой в волосах.

У Саниной дочки синдром Дауна – чрезвычайно редкая в наши дни болезнь. Его супруга просто поленилась своевременно пройти тройной тест, а в результате на людях они хвастаются своей дочкой, а по ночам тихо плачут. Дальше мы едем молча. Саня знает, что я знаю про его дочку, а я просто не нахожу слов, чтобы успокоить этого молодого парня с его нелёгкой судьбой.

– Игорь Борисович, приехали!

Достаю из кармана расчётную карту и перевожу на счёт Сани семьдесят пять евро. Почти вдвое больше обычного тарифа, но я могу себе это позволить.

– Купи дочке чего-нибудь вкусненького.

Саня рассыпается в благодарностях, а я выхожу на улицу. Здесь дождя ещё не было – впрочем, в течение дня дождь обязательно будет – на то она и осень.

Поют птицы. В центре города не каждый день услышишь пение птиц, они предпочитают окраины. Выделяю заливистую трель соловья. Поздновато для соловья-то. Если только он не собирается зимовать в городе.

Массивная дверь академии с противным скрипом отворяется передо мной. Надо будет сказать, чтобы кто-нибудь из ассистентов смазал петли. Для этой двери прекрасно подойдёт графитная мультисмазка.

Мой кабинет находится на втором этаже. Здесь всегда свежо и пахнет лавандой. За этим, кажется, следит специальный человек, впрочем, я никогда не вникал в хозяйственные дела академии. Напротив окошка стоит компьютер. Не самый мощный, не самый престижный – зато мой. Кладу руки на клавиатуру. Многие мои знакомые полностью перешли на голосовой интерфейс, я же предпочитаю вводить запросы при помощи клавиатуры. Чувствуется в этом какое-то мистическое единение человека с машиной. Указательный палец левой руки привычно накрывает маленький выступ на клавише "А", указательный палец правой – такой же выступ на клавише "О". Ввожу пароль. Мелодичный женский голос сообщает, что новых писем нет, и, по моей команде, начинает излагать сводку биржевых новостей. Углубляюсь в работу.

Виталий заходит без стука. Он всегда заходит без стука – такая уж у него привычка. Бывает.

– Игорь Борисович, доброе утро.

Интересно, многих он величает по имени-отчеству? Наверняка только тех, в чьей помощи очень нуждается. Виталий – один из выпускников академии. Причём, далеко не из лучших. Просто у него всегда были связи, а я в своё время полагал, что смогу научить мыслить даже дерево.

Чуда не случилось – если человек не хочет учиться, ему не способны помочь даже самые высококвалифицированные педагоги. И сейчас, возглавив аналитическую группу при президенте, Виталий по каждому более-менее серьёзному вопросу бегает ко мне. Хорошо хоть не за бесплатно.

– Доброе утро Виталий, – я позволяю иронии пропитать мои слова. – Там ещё дождь не начался?

Виталий размышляет, пытаясь уловить в моих словах скрытый подвох. Почти слышу, как скрипят его мозги. В итоге он игнорирует мой вопрос и сразу переходит к делу.

– Понимаете, Игорь Борисович, у нас возникла одна небольшая проблема.

Он всегда говорит "у нас", пытаясь показать свою близость к президенту. Готов поспорить, последнему нет никакого дела до проблем аналитического центра; в крайнем случае, президент просто уволит Виталия, взяв на его место кого-нибудь из мыслящих выпускников академии.

– Слушаю тебя.

– За последний месяц достоверность наших прогнозов упала почти на двадцать процентов.

– Конечно, содержание этих прогнозов ты мне сказать не можешь... – констатирую факт я.

В принципе, содержание его исследований мне известно, просто хочется немного сбить с Виталия спесь.

– Извините, Игорь Борисович – государственная тайна.

Понимающе улыбаюсь и протягиваю Виталию расчётную карту. После того, как мой счёт пополняется на весьма внушительную сумму, убираю карту во внутренний карман пиджака. Виталий не скупится – мои рекомендации обычно стоят денег, которые я беру.

– Вы пытались решить эту проблему своими силами? – спрашиваю Виталия, прищурившись.

– Конечно, мы изыскали резервы и расширили штат осведомителей на двадцать процентов.

Лучше бы вы штат аналитиков расширили. Впрочем, в верхах никогда не умели ценить интеллектуальный ресурс. Итак, что мы имеем. Достоверность прогнозов начала падать месяц назад, что вполне объяснимо – на начало августа пришёлся пик жары, а жара никогда не способствовала конструктивному анализу. А дальше они принялись раскачивать лодку, набирая новых осведомителей. Резко возрос поток недоброкачественной информации – и как результат падение достоверности прогнозов. Просчитать эту цепочку было бы под силу даже тебе, если бы ты просто попытался мыслить.

– Гоните в шею всех осведомителей, которых набрали за последний месяц, а для остальных введите предварительную фильтрацию информации. Гарантирую, что уровень достоверности прогнозов сразу возрастёт даже выше июльского показателя.

Виталий верит мне на слово. Это рефлекс – как у собачек Павлова. Горит лампочка – значит будут кормить, я дал рекомендацию – значит так оно и есть. Было время, он пытался спорить, доказывать мне, что я порю чушь. Однако, раз за разом моя "чушь" оказывалась наиболее эффективным методом выхода из кризиса. Лампочка – пища. Всё очень просто. Если я скажу Виталию, что для решения всех проблем ему надо выпрыгнуть в окно, он ведь прыгнет. Даже не задумавшись о последствиях – только потому, что "Игорь Борисович всегда прав".

– Спасибо, Игорь Борисович.

Виталий уходит, а я продолжаю знакомиться с биржевыми сводками. Меня всерьёз интересует рост курса акций "Орбиты Инкорпорейшед". Неужели намечается Четвёртая Звёздная? Проверяю состояние основных активов ЕКА и прихожу к выводу, что слухи о новой экспедиции к звёздам – очередной блеф. Следовательно, через день-другой акции "Орбиты Инк." упадут, захватив с собой и ЕКА и "Роскосмос". Вот только когда начинать сбрасывать активы? Сегодня ещё рано, завтра уже можно опоздать.

Мягкий звук шагов затихает около моей двери. Пауза. Четыре стука. Это Марина. Милая и очень умная девушка.

– Мариночка, заходи.

– Добрый день, Игорь Борисович! – Марина останавливается около моего кресла и несколько минут наблюдает за тем, как я отправляю срочные рекомендации финансовым партнёрам. – Я собственно хотела спросить у вас совета.

– Я внимательно слушаю тебя.

Для Марины мои консультации бесплатны. Я ещё не потерял надежду научить её мыслить. Во всяком случае, все данные для этого у неё имеются.

– Понимаете, Игорь Борисович, мы работаем над Искусственным Интеллектом...

– Слышал-слышал... Кажется, твоя программа уже задаёт вопрос "кто я?". Прогресс налицо.

Я вкладываю в эту фразу толику сарказма, которую Марина сразу чувствует.

– Считаете, эта работа бесперспективна?

– Почему же, – искренне возмущаюсь я. – Скорее всего, лет через десять вы откажетесь от попыток создать мыслящую программу и придёте к совершенно новой модели макрообъектного программирования.

Марина кладёт руку мне на плечо. Какие у неё тонкие пальцы. Накрываю её ладонь своею и спрашиваю:

– Чего ты хочешь?

– Я хочу создать его. Совершенный разум. Не просто Искусственный Интеллект, поведение которого слишком зависит от настроения программиста в момент отладки, а именно Совершенный Разум. Разум, который мыслит иными категориями. Категориями отличными от человеческих.

– Ну и? – я слегка сжимаю пальцы Марины. – Чего ты хочешь от меня?

– Помогите мне, Игорь Борисович. Подскажите направление, в котором надо работать.

Я, конечно, могу разжевать тебе всё от начала и до конца. Или дать готовый результат, как тому же Виталию. Только ты мне просто не поверишь, ведь ты уже почти умеешь мыслить.

– Марина, попробуй грамотно сформулировать техническое задание. Что такое "Совершенный Разум"?

– Игорь Борисович, я только что...

– Ты только что объяснила мне своё понимание слова "совершенный". А что такое разум?

Насколько я знаю Марину, сейчас она перебирает всех известных ей философов, пытаясь объять необъятное. Вот только мыслить и повторять чужие слова – немного разные вещи.

– Давай будем отталкиваться от простых вещей, – ободряю Марину я. – Попадает ли под определение разума интеллект шимпанзе?

– Не думаю, – отвечает Марина после некоторой паузы. Девушка меня всё больше и больше радует – она всерьёз размышляла над концепцией разумности обезьян.

– Почему?

– Шимпанзе неспособны думать.

Мыслить, про себя поправляю Марину я. Впрочем, большинство людей тоже неспособны мыслить. Но всё равно – браво.

– Хорошо, а Искусственный Интеллект? Тот самый, который спросил у программиста "кто я такой?".

Марина всерьёз и надолго задумывается. Нет, девочка, эта задачка тебе ещё не по зубам. Я вижу, как ты хочешь сказать "нет", вот только не знаешь, что ответить на мой следующий вопрос "почему?"

– Ладно, возьмём пример проще. Программа, написанная для решения какой-то жутко сложной статистической задачи. Она разумна?

– Нет, – моментально отвечает Марина.

– Почему?

– Её возможности ограничены решением одной единственной задачи.

– Хорошо, допустим, существует программа, способная решать все возможные задачи. Она разумна?

– Нет, – радостно отвечает Марина. – Эта программа может просто решать задачи, но она никогда не сможет ПОСТАВИТЬ даже самую простую задачу. Это совсем другой уровень мышления!

Мои аплодисменты. У тебя есть все шансы со временем занять моё место, девочка.

– Игорь Борисович, пожалуйста, подскажите – как создать такой разум?! Ни один программист не способен написать программу, которая сама бы писала любые программы. Это тупик? Мы упёрлись в стену?

Эх, Мариночка, поверь моему опыту, любую стену рано или поздно можно пробить лбом. Вот только для этого, как правило, нужен или очень большой разбег или слишком много лбов...

– Хорошо, я дам тебе подсказку. Информация способна к самоорганизации при условии жесткого входного контроля над ней. Пример – ДНК.

Дальше ты поймёшь сама. Потому что ты уже умеешь мыслить, критический рубеж пройден. На Земле стало одним мыслящим человеком больше.

– Но я почему-то всегда считала, что чем больше информации, тем лучше... – Марина ошеломлена, растеряна, обескуражена.

А вот это – недостаток опыта. Что вполне восполнимо.

– Хочешь, я расскажу тебе одну поучительную историю? В 30-х годах двадцатого века корпорация Hormel Foods выпускала консервы весьма сомнительного качества под торговой маркой SPAM – SPiced hAM. В переводе со староанглийского это означает "ветчина со специями". Вакуумной консервации тогда ещё не существовало, и ветчина слегка подпортилась. Её никто не покупал, и тогда в 1937 году Hormel провела широкую рекламную кампанию. Рекламу "Спама" расклеивали на столбах и стенах, в телефонных будках, на витринах магазинов, высылали по бумажной почте миллионам жителей США. В самые кратчайшие сроки все консервы были проданы, а слово "спам" вошло в историю как синоним массовой информационной кампании. В начале двадцать первого века ситуация повторилась. Вплоть до 2015 года, когда был введён новый e-mail стандарт, не допускающий отправки почты сразу нескольким адресатам, поток спама буквально заполонил интернет. Случалось, что жизненно необходимая информация просто не доходила до получателя, потому что его ящики были заполнены ненужной рекламой...

Выдерживаю паузу. Этого более чем достаточно, чтобы сделать верные выводы.

– Спасибо. Завтра я начинаю работу над методикой дозирования информации, подаваемой Искусственному Интеллекту.

Марина вне себя от счастья. Она чмокает меня в щёчку, и торопится к выходу. У самой двери Марина останавливается:

– Игорь Борисович, а то, о чём мы сейчас говорили... К человеку это тоже относится? Может ли Совершенный Разум быть у человека?

Молчу. Долго молчу. Потом тихо отвечаю:

– Не знаю.

Как только дверь за Мариной закрывается, подхожу к висящему на стене большому зеркалу. Касаюсь его пальцами. Там, по ту строну прохладной плоскости, стоит человек, про которого я могу сказать, что он обладает Совершенным Разумом. Человек, лица которого я никогда не увижу. Я родился слепым.