Дэн Шорин: Шелест ангельских крыл

Воскресенье, когда пастор Марк впервые увидел ангела, было дождливым. Тугие струи хлестали по окнам Церкви Святой Троицы, желтые листья под ударами дождя падали на мокрую тротуарную плитку, липли к ногам прохожих. Прихожан было немного: виной тому не только погода, но и тягучая вереница хозяйственных дел, которые каждую осень опустошали церковь. В такие дни Бог проявлял Себя особенно ярко: на служении не было случайных людей, только дети Творца, готовые на маленький подвиг – оставить на полдня домашние дела и выйти под ливень, чтобы прославить Бога.

В этот раз поклонение затянулось. Обычно перед проповедью, пока собрание искало Бога, восхваляя Его под музыку, пастор удалялся в дальнюю комнату и вставал на колени в ожидании помазания. В этот раз присутствие было таким полным, что Марк потерял счёт времени. Поэтому когда незримая рука побудила его встать и выйти к прихожанам, он не представлял, прошли с начала служения десять минут или два часа.

«Встань! Время пришло для славы! Встань! Время сердца Ему отдать», – пели музыканты.

Флейтист, отложив инструмент в сторону, стоял на коленях, по его щекам текли слёзы. Едва слышно бренчала гитара, издаваемые ей звуки были прекрасны, хотя они даже отдаленно не напоминали каноническую мелодию этого гимна. Марк бросил взгляд на зал. Церковь была заполнена примерно на треть – массивные дубовые скамьи сияли многочисленными щербинами пустых мест. Прихожане поклонялись: кто-то стоял, направив руки к небу, словно под струями невидимого водопада, кто-то сидел, закрыв лицо руками, кто-то плакал, у кого-то на лице сияла неземная улыбка. И остро – до боли в суставах – ощущалось Божье присутствие.

Ангела Марк увидел сразу. Высокая фигура, окутанная сияющей дымкой, словно плыла среди прихожан. Одухотворенное лицо равным образом могло принадлежать как мужчине, так и женщине, над головой ангела громоздились ослепительно белые крылья. Он направлялся прямиком к Марку.

– Творец здесь, Его Дух среди вас, – произнес ангел красивым контральто. Губы его при этом не размыкались.

– Я знаю, – ответил Марк. Потом, немного подумав, добавил: – Слава Всевышнему, что Он с нами.

– Бог послал меня, чтобы я передал тебе Его волю. Ты должен отправиться со мной, чтобы послужить Ему.

– Я готов.

– Ты не спросил, куда Он тебя посылает, – Марк уловил в голосе ангела удивление.

– Это не имеет значения. С момента рукоположения моя жизнь безраздельно принадлежит Создателю.

– Ты должен будешь спасти жизнь этому мальчику.

Перед глазами Марка появилось лицо подростка. Ему можно было дать лет семнадцать – пухлые, мальчишеские губы, короткая чёлка, вздёрнутый нос, какое-то недетское упрямство во взгляде.

– Запомнил?

– Да.

– Бог на тебя надеется.

Ангел положил руку на плечо Марка, и Церковь Святой Троицы исчезла в яркой вспышке. Когда зрение вернулось к пастору, он стоял на краю широкой пустой автострады рядом с приплюснутым чёрным автомобилем. За обочиной рос лес: дремучий, дикий. Хотя по внутреннему секундомеру Марка прошло не более двадцати секунд, багровый шар солнца уже клонился к закату.

Когда Бог что-то тебе предлагает, от этого не стоит отказываться. Марк без раздумий подошёл к кару и уселся на водительское сиденье. Ключ торчал в замке зажигания.

Своего автомобиля у Марка никогда не было. Нет, у него были права – иногда приходилось управлять стареньким церковным фиатом, собирая прихожан на воскресное служение, а после обеда развозя их по домам. Но о приобретении автомобиля в личное пользование Марк никогда не думал: и в жизни, и в служении он привык довольствоваться малым. Сейчас в стоящем у обочины каре Марк видел только божий инструмент, предназначенный для служения. Дорога была одна, ключи вставлены в замок, так что дальнейшие действия казались очевидными. Марк повернул ключ, нажал педаль, и автомобиль покатился по трассе.

Не прошло и пяти минут, как из леса прямо на дорогу выскочил мальчик. Марк проворно вдавил тормоз, автомобиль остановился буквально в паре шагов от паренька. Это был тот самый подросток, о котором говорил ангел.

– Садись, – Марк распахнул дверь.

Парень, не задумываясь, запрыгнул в машину. Марк вдавил педаль газа, успев в зеркале заднего вида увидеть выскочивших на дорогу всадников в черных рясах. В руках у них были нагайки.

– Меня зовут Марк, – произнёс пастор, когда преследователи остались далеко позади.

– Рики, – откликнулся парень. – Спасибо, Марк. Почему вы мне помогаете?

– Потому что я священник.

Реакция на слова Марка была странная. Рики распахнул дверь и прямо на ходу выпрыгнул из машины, кубарем прокатился по обочине, испуганным зайцем скакнул в лес.

– Да что же это за место такое?! – в сердцах сказал Марк и остановил автомобиль.

– Относительно твоего времени – это будущее, – раздался сзади ровный голос.

Марк от неожиданности ударился локтем о руль. Ангел сидел на заднем сиденье машины и внимательно смотрел в окно.

– Что вообще происходит? Почему парнишка сбежал от меня, едва услышав, что я священник?

– Он считает себя последним гомосексуалом. А в этом времени гомосексуалов принято сжигать в специальных печах.

– Только не говори, что к этой традиции приложила руку церковь, – Марк вспомнил всадников в рясах и поёжился.

– На дворе вторые тёмные века. Нынешняя церковь в который раз отвернулась от служения Богу. Это фундаментальный закон: как только церковь забывает, ради чего она создана, мир скатывается в средневековье.

– Я в курсе, – кивнул Марк. – Но рано или поздно находится Мартин Лютер, который духовными гвоздями прибивает к вратам оступившейся церкви исповедание своей веры.

– Чтобы появился Лютер, потребовалось много веков. Кстати, о праведниках. Помнишь, каково было условие спасения Содома?

– Десять праведников, – моментально ответил Марк.

– Бог есть любовь. Этот мир не будет уничтожен, если останется хотя бы один.

– Ты хочешь сказать… – у Марка перехватило дыхание.

– Этот подросток – последний из праведников своего времени. Погибнет он – мир будет уничтожен.

– Конечно же, – Марк хлопнул себя ладонью по лбу. – Грех – это не образ мыслей, а действие. Естественно, он не мог впасть в грех мужеложства – для этого необходимы, как минимум, двое.

– Сейчас он вернётся, – сказал ангел. – Нужно спасти парнишку не только от окружающих, но и от его внутренних демонов. Бог не хочет уничтожения мира.

С лёгким хлопком ангел исчез, оставив Марка наедине с мыслями. Марк склонил голову и произнес короткую молитву, с просьбой благословить и спасти парнишку.

Рики показался из леса минут через десять, уселся на сиденье, выпалил:

– Почему я должен вам верить?

– Не должен. Вера – это доверие. Доверие и долг – полные противоположности. Доверие не предполагает обременения.

Марк завел двигатель, и автомобиль двинулся по трассе.

– Другие священники говорят иначе.

– Не важно, что говорят священники, главное, что думает Бог.

Парнишка наморщил нос.

– Бог от меня отвернулся. Я грешник. Я таким родился.

– Все согрешили и лишены славы Божией, – процитировал Марк послание римлянам. – Что заставляет тебя думать, что ты особенный?

– Мне нравятся парни, – прошептал Рики. – Я грешник, Бог меня ненавидит.

– Ты в курсе, чем отличается грех от соблазна? – спросил Марк, продолжая следить за дорогой.

– Соблазн – это когда хочется совершить плохой поступок, а грех – это когда ты его совершаешь? – неуверенно спросил парень.

– Именно, – подтвердил Марк. – Все праведники испытывают соблазн. Чем праведнее человек, тем больше соблазнов приходится на его долю. Знаешь, чем праведник отличается от грешника?

– Праведник не поддаётся соблазну?! – уже более уверенно сказал Рики. – Но я девственник. За что тогда они меня преследуют?

Солнце коснулось горизонта, длинные тени растущих вдоль обочины деревьев напоминали затаившихся хищников. Сон разума рождает чудовищ, вспомнил Марк испанскую пословицу.

– Гордость – один из самых коварных грехов, очень сложно уловить момент когда ты перешагнул черту и вознёс себя над другими. Твои преследователи в рясах не смогли устоять. Оставь ненависть, их стоит пожалеть.

– Куда мы едем? – внезапно спросил Рики.

– На запад, – машинально ответил Марк, не отводя взгляд от пурпурной полосы над горизонтом. – К тёплым водам Атлантики, туда, где заходит солнце.

Бензин закончился под утро. Вокруг тянулись бескрайние холмы, среди которых змейкой петляла трасса. Трещали сверчки. Марк по густой траве пошёл прочь от дороги, полной грудью вдыхая прохладный ночной воздух. Природа словно замерла в ожидании неминуемого рассвета.

– Марк, а Бог существует? – спросил Рики.

– Разумеется, – ответил пастор.

– Потому что ты веришь? Или знаешь?

Марк уселся на траву, повернулся лицом к мальчику.

– Вера – это нечто другое. Я верю, что Он мой отец, что Он никогда не оставит меня и не предаст. Вера – это доверие, это отношения. Для того, чтобы понять, что Бог существует, не нужно веры. Взгляни по сторонам: на этот мир, созданный по строгим математическим законам, на растения и животных, в основе которых лежит сложнейший программный код, заключенный в двойной спирали дезоксирибонуклеиновой кислоты. За всем этим видна рука Создателя. Само наше существование – первейшее доказательство бытия Божьего.

– А почему Бог допускает несправедливость? Почему они охотятся за мной с нагайками? Осуждают невиновных и превозносят злодеев? Отчего церковь купается в роскоши, а простые люди живут в нищете? Разве это честно?

Марк тяжело вздохнул.

– Бог создал человека свободным. Человек совершил грех, обратив эту свободу против других людей, против себя и против Бога. Несправедливость – это когда твоя свобода вредит другим.

– Но как-то можно это изменить?

– Есть только два подхода. Ограничить свободу каждого множеством правил. Или вложить в сердце доброту, которая будет использовать дарованную нам свободу во благо.

– Эти способы описаны в Библии? – уточнил Рики.

– Первый способ в Ветхом завете, второй – в Новом.

Рики шмыгнул носом, потом неуверенно спросил:

– А существует какая-нибудь молитва... ну, чтобы Бог вложил доброту в моё сердце?

– Христианство – не магия, тут нет каких-то строгих формулировок, – улыбнулся Марк. – Просто своими словами попроси Бога об этом. Скажи, что нуждаешься в Иисусе Христе, как в своём спасителе, что хочешь, чтобы Бог вложил в твоё сердце свою доброту и попроси прощения за то что грешил.

– Так просто? – удивился Рики.

– Многие не могут прийти к этому на протяжении всей своей жизни.

Рики скороговоркой произносил простые слова, а Марк впервые в этом мире почувствовал, что Бог где-то рядом.

– Пойдём, мы должны успеть уйти как можно дальше от дороги, – сказал Марк, когда Рики закончил. – Думаю, нас будут искать, и лучше, если бы не нашли.

Всадники догнали их, когда солнце стояло в зените. Марк надеялся затеряться в холмах, но, по всей видимости у преследователей были какие-то средства наблюдения. Несомненно, всадники были священниками – рясы и громоздкие кресты поверх них говорили сами за себя. Жестоко избив беглецов нагайками, всадники погнали их куда-то на юго-восток. Вскоре на горизонте проступили зловещие очертания гигантского храма.

Храм напоминал цитадель. Шесть тёмно-серых колонн тянулись к небу, наводя мистический ужас. В древности подобные строения посвящались римским богам. Пленников завели внутрь. В храме царил сумрак, витражи не пропускали достаточно света. На дверях Марк заметил оккультный символ «чёрное солнце» – нечто среднее между свастикой и схемой спиральной галактики. Перед алтарём стояли судьи: шесть человек в серых балахонах с закрытыми лицами. В руках у одного из них был какой-то массивный прибор.

Храмовые охранники подвели пленников к алтарю. На запястья им нацепили медные браслеты, провода от которых тянулись куда-то под пол.

– Отрок, именуемый Рики и чужак, именуемый Марком, склоните свое лице пред высшими судьями Единой Ортодоксальной Церкви.

Охранник больно ударил Марка по ногам, и пастор упал на колени. Рядом на пол кулем свалился Рики.

– Мы будем задавать вопросы, вы отвечать, – пафосно изрёк судья. – В конце мы объявим должную меру наказания. Отрок Рики, признаёшь ли ты себя виновным в мужеложстве?

– Я девственник, у меня никогда не было секса ни с мужчиной, ни с женщиной, – ровно произнёс Рики.

– Помышлял ли ты об этом? Желал ли оказаться с мужчиной на одном ложе как с женщиной?

– Ко мне приходил такой соблазн, но я ему не поддался.

– Отвечай односложно! Да или нет?

– Да, – обреченно ответил Рики.

Судьи торжествующе переглянулись.

– Теперь ты, чужак, именуемый Марком. Признаёшь ли ты себя виновным в мужеложстве? Помышлял ли ты об этом? Желал ли оказаться с мужчиной на одном ложе как с женщиной?

– Я христианин, дитя Бога, на мне нет и никогда не будет греха мужеложства, – ответил Марк.

– Да или нет?

– Нет.

Судья, держащий прибор тихо произнес:

– Не врёт.

– Для чего ты препятствуешь святому делу Церкви? Что делаешь подле грешника?

– Служу ему, как служил нам Христос, – ответил Марк.

– Бог ненавидит содомский грех. Дабы извести мужеложцев, Творец предал огню два города, вместе со всеми тварями, включая малых детей. Сотрудничая с грешником, ты заслуживаешь той же участи.

Незнание и непонимание Писания удручало. Марк тяжело вздохнул и принялся объяснять:

– Содомским грехом было не мужеложство, а ксенофобия. В этом городе настолько ненавидели чужаков, что жителям города ставилось в обязанность обобрать их до нитки, а при возможности и убить. Бедняк, вошедший в город, лишался последних медяков. Когда ангелы вошли в дом Лота, горожане требовали их на растерзание, что переполнило чашу Божьего гнева. Иосиф Флавий так говорит об этом, – Марк поднял глаза вверх, вспоминая однажды заученные строки: – «Возгордясь своим богатством и обилием имущества, содомитяне в это время стали относиться к людям свысока, а к Предвечному – нечестиво, видимо совершенно забыв о полученных от Него благодеяниях; равным образом они перестали быть гостеприимными и начали бесцеремонно обходиться со всеми людьми. Разгневавшись за это, Господь Бог порешил наказать их за такую дерзость, разрушив их город и настолько опустошив их страну, чтобы из нее уже более не произрастало ни растения, ни плода».

– Ересь! – проскрежетали судьи.

– История сохранила имена содомских судей: Шаккарай, что значит «лгун», Шакрарай – «закоренелый лгун», Зайафа – «фальсификатор» и Майзл Дина – «извратитель закона». Такие, как вы, привели к разрушению Содома, а не такие, как он.

Охранник со всей силы сжал плечо Марка, внутри что-то хрустнуло.

– Слушайте приговор, – торжественно произнес судья. – Чужак, именуемый Марком, признан виновным в ереси и клевете на Единую Ортодоксальную Церковь, он приговаривается к двадцати плетям и пожизненному изгнанию. Если он войдёт в любой город, городская стража обязана убить его. Отрок, именуемый Рики, признан виновным в грехе содомском и приговаривается к смерти.

Марк смотрел на Рики, и по щеке пастора катились слёзы. Мальчик же встал на ноги и громко произнёс:

– Я прощаю вас.

В следующий миг он уже лежал на полу, сбитый тяжелой рукой охранника. Однако именно в этот миг Марку показалось, что в храме стало чуть светлее.

Надгробие для Рики Марк выстрогал своими руками из растущего у реки вяза. Навыков плотника у пастора не было, поэтому крест больше напоминал размашистые лопасти ветряной мельницы. Казалось, из могилы Рики хочет обнять целый мир. Марк долго молился, пока рождённые закатом тёмно-серые тени не скрыли и пастора, и деревянный крест. Ангел появился, когда Марк уже почти ощутил Божье присутствие.

– Я не вижу небесного воинства, Земля всё ещё существует. Почему? – спросил Марк.

– Этот мир не будет уничтожен, пока в нём есть хотя бы один праведник, – напомнил ангел.

– Рики умер, – Марк посмотрел на окутанный сумраком крест.

– Но ты ещё жив, – просто ответил ангел, и Марк впервые осознал, что больше не увидит Церковь Святой Троицы.

Это было шоком: мир будущего Марку совершенно не нравился. Здесь не было живой церкви, не было молитвенной поддержки близких людей, а сообщество верующих переродилось в уродливого религиозного монстра.

– Отец, помилуй! – выкрикнул Марк в тёмное небо, потом тихо добавил: – Впрочем, не моя воля…

Ночь тёмным пледом накрыла холмы. Где-то в стороне был скальный массив, в котором днём Марк заметил пещеры. Чтобы не споткнуться о корни деревьев, пастор достал из кармана фонарик и отправился искать себе место для ночлега. Ангел шёл за Марком, ступая след в след.

– Ты же не ангел? – спросил пастор спутника.

– В каком-то смысле ангел. Если под этим словом понимать Божьего посланника. По сути, я человек, родившийся чуть позже.

– Ты из будущего? Расскажи о нём. В вашем времени верят в Бога?

– Это сложно назвать верой. Мы знаем о Его существовании. Человеческая цивилизация долгие столетия развивалась по пути технического прогресса. В какой-то момент вера исчезла. А гораздо позднее мы смогли доказать существование Бога и даже установили с Ним канал связи. Вот только Он не хочет с нами разговаривать.

– Почему?

– Наше общество сильно отличается от Его идеалов. Однажды мы сделали свой выбор, извратив человеческую природу. Бог принял этот выбор.

– Но с тобой Он заговорил.

– Он назвал мне твоё имя и сказал, что я должен сделать. В будущем на Земле живёт пятьдесят миллиардов человек, и каждый из нас завидует твоему времени, когда Бог был среди людей и являл своё присутствие. Я надеюсь, моя миссия послужит первым шагом к примирению с Ним.

Когда пастор повернулся, чтобы спросить, что же такое страшное они совершили, что любящий Бог отвернулся от человечества, за спиной уже никого не было.

Подходящую пещеру Марк нашёл сразу. Неглубокая, но просторная, с узким входом она идеально подходила как временное укрытие. А может и постоянное – Марк прекрасно понимал, что остаток жизни ему предстоит прожить в мире, отвернувшемся от Бога, в ожидании времени, когда Бог отвернётся от мира. Единственная мысль, которая его поддерживала: однажды то же самое делал и Христос.

2024 год