Жуткий крик разносился под сводами старинного замка. В нем были перемешаны боль и страсть, страх и страдание, отчаяние и усталость... Казалось, он никогда не прекратится. Я стоял посреди зала и растерянно смотрел в потолок. На лице моего нечаянного попутчика виконта Алейна отобразилось выражение крайней озабоченности.

– Алейн, ты слышал? – спросил я его, когда эхо от крика угасло, поглощённое покрывающими стены массивными гобеленами.

– Да, магистр. Мы умрём.

Надо отдать должное, Алейн произнёс это вполне спокойно, без обычной паники, характерной для людей, обречённых на смерть.

– Ты так считаешь? – переспросил я, пытаясь заглянуть виконту в глаза.

– Но это же кричала бан'ши, магистр. Человека, которому довелось услышать этот крик, ожидает скорая смерть. И никто не способен её предотвратить.

– Но мы можем попытаться, – улыбнулся я.

Алейн положил руку на рукоять меча и улыбнулся.

– Разумеется, магистр.

Крик повторился. В том, что кричала бан'ши, сомнения не было. Как и в значении этого крика.

– Алейн, как ты считаешь, она далеко?

– Не знаю, магистр. Но, похоже, гораздо ближе, чем мы думаем.

– Давай тогда найдём её, – предложил я.

Услышавшего крик бан'ши, всегда ожидает смерть. Вот только я не собирался умирать, так и не выяснив, кто таки мучает бедное животное.

– Не знаю, магистр, стоит ли.

Алейн не был трусом. Однако он и не был безрассудным авантюристом, сломя голову бросавшимся навстречу опасности. Может, поэтому он до сих пор был жив... А, может, он всегда правильно выбирал себе спутников.

Я бросил ледяной взгляд на Алейна, и он развёл руками.

– Как скажешь, магистр. Теперь мы в одной лодке.

– Вот только упаднических настроений не надо, – нахмурился я. – Мы выберемся из этой переделки. Авось, это не первое магическое существо, с которым пересекаются наши дороги.

– Сфинкса можно обмануть, с драконом подружиться, грифона просто зарубить. А вот как быть с бан'ши? От судьбы не уйдёшь.

Я внимательно посмотрел на Алейна, но промолчал. В этот миг крик повторился. Я развернулся на каблуках и направился к выходу. Крик раздавался из заброшенной башни.

– Магистр, а что мы будем делать, когда найдём бан'ши? – Алейн слегка нервничал.

– Посмотрим по обстоятельствам, – бросил я, пытаясь скрыть предательскую дрожь в голосе. – Во всяком случае, скоропостижная смерть не входит в мои ближайшие планы.

– А мне что делать?

– Попробуй зарубить меня, а потом прикинешься глухонемым, – пошутил я.

Как это ни странно, но моя шутка Алейна успокоила. Саркастически хмыкнув, он всё же взял себя в руки. Вот только кто бы успокоил меня?

– Магистр, а как ты думаешь, может в этой башне обитать сама смерть?

– Ни в коем случае, – отозвался я. – Я, например, собираюсь жить вечно.

Холодные каменные ступени тянулись невыносимо долго, и в тот момент, когда мы достигли вершины башни, я уже совершенно выбился из сил. И тем неприятнее оказался сюрприз, когда дверь перед нами открылась сама по себе, и мы с Алейном ввалились в просторное помещение, в котором удобно расположилась группа людей.

Посреди залы парила невесомая магическая клетка, в сердцевине которой затравленно метались смутные контуры бан'ши. А вокруг стояло семь человек в наушниках. Малая чародейская ложа в полном составе. И все они, как один, уставились на нас.

– Алейн, помнишь, я тебе сказал, что в этой башне смерть обитать не может? – вкрадчиво произнёс я.

– Да, магистр, – тут же ответил он.

– Извини, я ошибся.

Чернокнижник и чародей, великий магистр малой чародейской ложи Илли Ван Дрейк вопросительно уставился на меня.

– Знакомые лица. Какими судьбами, коллега?

Я проигнорировал притворную мягкость в его голосе и произнёс:

– Тебе прекрасно известно, что использование магического оружия массового поражения запрещено всеобщей конвенцией. Отпусти существо!

Несмотря на наушники, Ван Дрейк меня понял. Может, он читал по губам, а может в мыслях, факт тот, что он саркастически усмехнулся.

– Так ты слышал? Тогда тебе придётся умереть. Днём раньше – днём позже... для тебя это не столь важно. А вот мне хочется, чтобы об этом инциденте никто не узнал. Посему ты умрёшь сейчас.

– Рай беррил – райк кэр! – произнёс я.

Вообще-то ланийский, как и всякий мёртвый язык, не приспособлен для ругательств. Выругаться на ланийском ещё сложнее, чем, например, на латыни. Однако, судя по тому, как покраснели скулы Ван Дрейка, мне это удалось.

– Умри! – прошипел он, вытягивая из складок мантии жезл. Синхронно с Ван Дрейком свои жезлы вытащили остальные магистры ложи. Я свёл руки в замок и прошептал заклятье подземного огня, мимоходом отметив, что Алейн вынимает из ножен свой меч. А потом опять закричала бан'ши, и весь мир потонул в звуках нестерпимой какофонии.

Честно говоря, я не запомнил этот бой. Он просто вылетел у меня из головы, оставив смутное ощущение безысходности и тяжкого груза неумолимой смерти. Я что-то кричал, в кого-то плевался огнём, танцевал безумный танец в отблесках исторгаемых многими жезлами лучей смерти. Кто-то рядом со мной махал мечом, кто-то швырялся крупицами хаоса, кто-то пытался создать портал в более безопасное место. А может, это был я? Не знаю. И над всем этим царил нескончаемый по своей боли и отчаянью крик бан'ши.

Когда я пришел в себя, я лежал на руинах башни посреди первозданного леса, И Алейн лил мне на голову мутную, пропахшую солёными огурцами воду.

– Магистр, с вами всё в порядке? – это были первые слова, которые мне довелось услышать по эту сторону смерти.

– Угу, – я осторожно пошевелил головой. – Что случилось?

– Мы победили.

Я с сомнением скосил глаза.

– Не верю. Это была малая чародейская ложа. Может, мы просто умерли.

– Нет, мы победили. Бан'ши помогла нам.

– Помогла? – озадаченно переспросил я, и тут мой взгляд упал на смутные размытые контуры бан'ши, которые за спиной Алейна плавно перетекали в фигуру молодой девушки.

Вы помогли мне больше, магистр, – у меня в голове возникли округлые слова безмолвной речи. – Вы спасли меня из рук негодяев. Благодарю.

В этот миг я и понял всю тщетность дальнейших усилий. Тщетность и бессмысленность.

Мы слышали твой крик. Мы умрём, – безмолвная речь давалась мне легко. Слишком легко.

Вы не умрёте, – ответила бан'ши, и я на какой-то миг утонул в её неземных красивых и печальных глазах.

Бан'ши посмотрела на меня с каким-то неподдельным сочувствием. И грустью.

Силуэт молодой женщины растворился в вечерней дымке, и размытые контуры бан'ши устремились в глубь леса.

– Магистр, знаешь, мне сейчас вспомнилось одно место из Писания, – тихо произнёс Алейн.

– Знаю, – шепотом ответил я. – Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее.